“Нашата публика е основно образована и за нея модерното изкуство е нещо далечно, непонятно и чуждо. Те практически не възприемат модерното изкуство и не искат да разберат – какво е изкуството в съвременния смисъл”. Това разказва за Sofiapress художникът от Крим – Виктор Ершов
Виктор Ершов е роден съм в Крим през 1948 г. Завършва Държавния университет в Симферопол и Университета по изкуствата в Москва, катедра “Живопис и графика на стативи”. От 2005 г. е член на Националния съюз на художниците на Украйна, а от 2014г. – член на Съюза на художниците на Русия.
Постоянен участник на градски, републикански и всички украински изложби. Автор е на повече от 1500 творби в различни техники. Направлението му в живописта е фигуративният импресионизъм и пейзажите. Виктор е в постоянно творческо търсене на нови форми за себеизразяване.
В момента Виктор живее в Симферопол, Автономна Република Крим със съпругата си в Евпатория. Мястото е тихо, красиво и спокойно.
Модерно изкуство и непонятна публика…
Виктор разказва за Sofiapress, че времената за художниците в страната му не са леки и той бива принуден да работи в местен колеж като художник.
“Що се отнася до моята креативност – това е дълъг, болезнен, изтощителен процес, и как може да завърши само Бог знае“, споделя Виктор. – “Нашата публика е основно образована и за нея модерното изкуство е нещо далечно, непонятно и чуждо. Те практически не възприемат модерното изкуство и не искат да разберат – какво е изкуството в съвременния смисъл. Следователно много руски художници, по едно време, отиват в чужбина и сега са известни на целия свят“, разказва художникът
В продължение на много години Виктор търси своето “Аз” в изкуството. Процесът е труден, но интересен. “Трябваше да унищожа много картини, за щото нямах място за съхранение“, разказва художникът
В момента той е натрупал огромен опит и знания в сферата на съвременното изкуство. Разработва собствена техника, която му позволява да прави бързо, много големи платна. Произведенията са много модерни, изобразителни, сложни за изпълнение и не се повтарят по съдържание: “Аз съм в непрекъснато творческо търсене, търсейки нова форма за себеизразяване. Интересувам се от самия процес, който ви позволява да преминете към друго “измерение”, като създадете свой собствен свят, в който живея, дишам и се наслаждавам“.
Тези чувства трудно се описват с думи – трябва да се усетят: “Имам спартански условия в моята работилница, няма особен комфорт, но това не пречи на творческия процес. През годините съм придобил своя собствен стил, техника на изпълнение”.
Творбите на Виктор са разпознаваеми и не се припокриват с другите, След 40 години в професията, рисуването премахва от него истински проблеми и му позволява да се наслаждава на плодовете на своя труд.
Художникът писател
Освен художник Виктор е писател. Той ни изпрати негов разказ – “Фронтовой друг”, който публикуваме в оригинал, без редакторска намеса.
Фронтовой друг
Вспоминая свое послевоенное детство, в памяти всплывает история, рассказанная фронтовиком по имени Петр Кузьмич, о своем фронтовом друге – немецкой овчарке по кличке Пальма.
В то время я жил в деревне. Было это в далекие пятидесятые годы. Наше детство, как нам казалось, было безоблачным, счастливым и бесконечно веселым. Когда привозили фильмы в наш сельский клуб, то счастливы были все от мало до велика . Потом женщины вечерами, после полевых работ, часто пели песни из полюбившихся фильмов .
Мы, сельская детвора, много времени проводили на улице, а на зеваленке часто сидел старый фронтовик по имени Петр Кузьмич. Бывало придет, закурит свою самокрутку, облокотившись на свою палку, и наблюдает за нами, улыбаясь в усы . Время шло, мы взрослеи , а Петр Кузьмич все реже и реже приходил на свое привычное место и мы были всегда рады нашей встрече. Однажды весной ,когда цвела сирень, это было в начале мая , и воздух был наполнен весенним запахом разнотравья, Петр Кузьмич пришел к нам в приподнятом настроении в кителе с боевыми наградами на груди. Закурив свою самокрутку и закрыв глаза, стал греться под лучами весеннего солнца, тихо напевая свою любимую мелодию.
“День Победы “, в то время, не был государственном праздником, но Петр Кузьмич всегда отмечал по особенному . В это время, недалеко от нас, прошел мужчина с немецкой овчаркой, мы его не знали, возможно он приезжал в гости к кому-то из местных жителей. Фронтовик, когда увидел овчарку, приподнялся и потом долго смотрел им в след, пока они не скрылись за углом дома. Потом он долго смотрел в одну точку, видимо на него нахлынули какие-то воспоминания, и по его израненному войной лицу покатилась слеза. Мы, конечно, это заметили и стали донимать его вопросами, но старик не реагировал, продолжая молчать, погрузившись в свои далекие воспоминания. Потом , как бы очнувшись, сказал : ” Хорошо, расскажу вам одну историю про моего настоящего фронтового дрога – моей овчарке, немецкой овчарке, по кличке Пальма.” И поведал нам историю которую никогда и никому он не рассказывал. Наш разговор затянулся до позднего вечера, но мы продолжали его слушать затаив дыхание. Петр Кузьмич не любил говорить о войне, для него как и для многих фронтовиков , это была большая трагедия, когда теряли своих боевых друзей, но история с собакой – особая тема. Во время войны я служил в полковой разведке, – начал он ,- часто уходили на задания, узнать чем ” дышит ” немец, какие планы вынашивает и так далее, по возможности приводили ” языка “. И с нами всегда была Пальма. Однажды ,получив очередное задание, мы ушли за линию фронта и там попали в засаду. Началась перестрелка. Неожиданно для меня сзади навалился на меня фриц килограммов 120 с ножом в руках. Видите, и показал шрам на шее. Она спасла.
Петр Кузьмич продолжал рассказ. Фронт стремительно продвигался на запад, мы ушли на очередное задание в тыл к врагу там мы попали в окружение. Завязался неравный бой. Недалеко от меня взорвалась граната, я получил тяжелое ранение и потерял много крови. Госпиталь был далеко, меня с трудом доставили и сразу положили на операционный стол . Хирурги долго латали мои раны, -рассказывал старик, – но меня спасли. Благодаря врачам я живу. Долго провалялся в госпитале,но это пошло мне на пользу -я окреп. Однажды к нам в палату принесли молодого солдатика , танкиста ,весь в бинтах – в танке горел . Возле него постоянно была медсестра, то перевязку сделает, то доброе слово скажет, потому что он постоянно стонал от сильных болей. Он попросил сестричку растегнуть пуговицы на своей гимнастерке, но она застеснялась и убежала, а когда вернулась солдатик умер.
Потери у нас были большие, требовалось постоянно пополнять личный состав, вот и призывали молодых ребят, которые и с девченками толком не встречались. Война, брат, штука серьезная. Петр Кузьмич тяжело вздохнул и вновь надолго замолк.
Мы терпеливо ждали ждали продолжения нашей затянувшейся беседы. Потом, как бы очнувшись, продолжил свои воспоминания. Я начал вставать с постели, ходить по палате, затем во дворе госпиталя , и все это время моя Пальма ждала меня у дверей госпиталя ,но когда она увидела меня, то радости не было предела Прошло несколько месяцев, я окончательно окреп и вернулся в свой полк для прохождения службы. Да, однажды, я не взял ее в разведку, и улыбнулся. Моя пальма ушла в декрет. Нам пришлось ее оставить в деревне у одного хозяина. Вернулись через несколько месяцев, вошли во двор, а на сене торчат уши -это были щенки Пальмы. Мы ее забрали с собой и прихватили одного щенка Отблагодарив хозяина пайком, мы ушли догонять свой полк . Тяжело вздохнув, Петр Кузьмич замолчал, потом долго думал,видимо предстояло рассказать о самом главном, не решаясь продолжить разговор, молча курил. Война заканчивалась, мы перешли государственную границу и вошли на территорию Польши, там моего друга подстрелил фриц. Мы долго несли ее на руках, но ранение оказалось серьезным. Похоронил я своего фронтового друга со всеми воинскими почестями. Вот такая, брат, история. Петр Кузьмич встал, печально вздохнул и пошел домой, прихрамывая на ногу, а потом повернулся и сказал : “Растеребили вы мою душевную рану, ладно заживет”. Старик давно умер, а рассказ о настоящем фронтовом друге остался. Виктор Ершов
